великие литераторы
Лорку убили за политику. Арестовали за политику. Как Николая Гумилева. Казалось бы, два совсем разных человека. «Белый» мужественный и «красный» изнеженный. Но дихотомия снимается, если вспомнить, что оба были настроены против диктата и диктатом убиты (ибо мятежники).
И грозным бруталом Гумилева не назовешь. Достаточно вспомнить, как он, промчав долгий путь, приехал к Анне Ахматовой, заглянул в щелку забора, увидел ее платье и, не дав о себе знать («как желтый одуванчик у забора»), тотчас устремился прочь. Можно проехать и дальше – до того общего поэтического знаменателя, где Лорка и Гумилев предстают экзотами, романтиками поверхностного слоя бытия, страстными скитальцами, ценителями острых красок, звериных воев, простонародных напевов, аристократичного струения луны, а гумилевский акмеизм перемигивается с лорковским едва ли не имажинизмом.
Еще их сближали негры, очевидно, привлекая своей природностью, первозданностью, парной глиной облика и эмоций. Гумилев путешествует по Африке. Лорка выпускает сборник «Поэт в Нью-Йорке», где черные пантеры Гарлема так и сверкают в трудовом поту. Оба любили цыган… (Вспоминается гумилевское «У цыган»: «Девушка, смеясь, с полосы кремневой узким язычком слизывает кровь…») Оба любили несчастную любовь. (Лорка: «Апельсин и лимоны. Ай, разбилась любовь со звоном».)
Дмитрия Владимировича Веневитинова при жизни знала чуть ли не вся литературная Россия. На него возлагали огромные надежды, в нем видели будущего ученого с мировым именем, выдающегося поэта, мыслителя… Увы, его век по воле случая оказался удручающе краток, хотя натура обещала многое – и не без оснований.
Веневитинов родился в Москве 14 (26) сентября 1805 года. Его московский дом, сохранившийся до наших дней, наверняка вспомнят многие – он расположен на крутом сгибе-повороте Кривоколенного переулка, рядом с Мясницкой улицей; мемориальная доска на фасаде возвещает, что в этом доме 12 октября 1826 года А.С. Пушкин впервые читал свою трагедию "Борис Годунов". Среди слушателей был и хозяин. Александр Сергеевич, как мы знаем, человек щепетильный – читать новое произведение к кому попало в дом не пошел бы.
Уже в детстве Веневитинов обнаружил блестящие способности, развитию которых отлично поспособствовала его мать Анна Николаевна, урожденная княжна Оболенская, женщина умная и образованная. Французскому и немецкому языку выучила его она; английский и итальянский он освоил самостоятельно. Домашние учителя (иммигранты-иностранцы и университетские преподаватели) натаскали юного Дмитрия в латыни и древнегреческом; тут надо отметить, что семья Веневитиновых была, во-первых, родовитая, а во-вторых, не бедная, и оплатить образование детей могла (у Дмитрия были братья Алексей и Петр и сестра Софья).
Роман Джона Голсуорси «Сага о Форсайтах» английская критика назвала самым выдающимся произведением английской литературы XX века и самым английским романом своего времени.
Голсуорси же считал форсайтовские хроники своим паспортом к берегам вечности. Но это был паспорт не только для него, но и для его жены и его музы — Ады Голсуорси. Свой роман писатель посвятил Аде. «Без ее воодушевления, сочувствия и критики я не стал бы даже таким писателем, какой я есть», — писал Голсуорси. Ада «подарила» ему и историю своей жизни, которую он описывал много раз, в том числе и в «Саге о Форсайтах».
Джон Голсуорси родился 14 августа 1867 года, и в семейной родословной значился как Джон Голсуорси IV. Его отец любил искусство, литературу, зачитывался Диккенсом, Теккереем, обожал Тургенева. Внук фермера, он сумел стать юристом и директором нескольких промышленных компаний, среди которых были и заокеанские. Именно от отца Голсуорси унаследовал писательский дар. До девяти лет Джон учился дома, затем пришла очередь пансиона и привилегированного колледжа Хэрроу. Из Хэрроу дорога вела прямо в Оксфорд.
25 января 1874 года, 135 лет назад, в английском посольстве в Париже творилась суматоха. Вечером приехал юридический атташе Великобритании во Франции мистер Моэм с супругой, которая беспрерывно кричала. Ее состояние понять было несложно: женщина рожала первенца, в тяжелых муках. И хотя посольство не лучшее место для родов, но и это было вполне объяснимо: во Франции готовился закон, согласно которому все юноши, родившиеся на территории этой страны, подлежали обязательному призыву в армию по достижении совершеннолетия.
Поскольку Франция, по обыкновению, воевала с Англией, юридический атташе и его супруга очень не хотели, чтобы их новорожденный сын через пару десятков лет сражался на стороне французов против своих соотечественников. А так юридически получалось, что он родился на территории Англии.
Если бы только роженица и ее муж смогли бы заглянуть в будущее! Они бы увидели, что к тому моменту, как их сыну исполнится 20 лет, их самих уж давно не будет живых. Миссис Моэм скончалась через 8 лет после рождения сына, в феврале 1882 года, от чахотки, а ее супруг пережил жену только на 2,5 года, когда его свел в могилу рак желудка. И остался юный Уильям Сомерсет круглым сиротой. Положение усугублялось тем, что к своему 10-летию он абсолютно не говорил по-английски, а только по-французски. Как это произошло, понять несложно: и мать, и отец в семье изъяснялись только на языке страны, в которой жили.
В 1839 году 27-летний Чарльз Диккенс, только выпустивший свой первый роман «Записки Пиквикского клуба», был уже настолько популярен, что портрет писателя, принадлежащий кисти его друга, ирландца Дэниэла Маклиса, выставили в Королевской академии художеств в Лондоне. В последующие 30 лет Диккенс написал 13 крупных романов, а его слава распространилась по всему миру. О том, как это произошло, рассказала знаменитая британская писательница, биограф Чарльза Диккенса Клэр Томалин в лекции, организованной Британским советом совместно с Государственной Третьяковской галереей. «Лента.ру» публикует выдержки из ее выступления.
Чарльз Диккенс родился в начале XIX века в 1812 году во времена правления короля Георга III, на исходе долгой войны Великобритании с Францией. В то время Англия вкладывала все свои ресурсы в борьбу с французами, и основной ее военной силой был флот — самый главный работодатель в стране. Отец и прадед Диккенса по материнской линии работали на флоте чиновниками — занимались выдачей жалованья. Оба трудились в городе Портсмуте, там же и родился писатель.
Его отцу, Джону Диккенсу, сыну слуги, сильно повезло, что он получил такую хорошую должность. Прадед писателя по материнской линии имел хорошее образование, положение и уважение в обществе, но имени его Диккенс не знал, оно никогда не упоминалось в семье, потому что незадолго до рождения отца Джона этого человека признали виновным в систематических хищениях денег флота, и он был вынужден бежать из страны, чтобы избежать тюрьмы. Прадед писателя стал семейной тайной, о которой не принято говорить, — той самой, которую Чарльз Диккенс часто эксплуатировал в своих произведениях.
